Стихотворения

[gandromur]

Давид Самойлов

Мы не меняемся совсем.
Мы те же, что и в детстве раннем.
Мы лишь живем. И только тем
Кору грубеющую раним.

Живем взахлеб, живем вовсю,
Не зная, где поставим точку.
И все хоронимся в свою
Ветшающую оболочку.

[fem]

Ю. Левитанский
Мое поколение

И убивали, и ранили
пули, что были в нас посланы.
Были мы в юности ранними,
стали от этого поздними.
Вот и живу теперь - поздний.
Лист раскрывается - поздний.
Свет разгорается - поздний.
Снег осыпается - поздний.
Снег меня будит ночами.
Войны снятся мне ночами.
Как я их скину со счета?
Две у меня за плечами.
Были ранения ранние.
Было призвание раннее.
Трудно давалось прозрение.
Поздно приходит признание.
Я все нежней и осознанней
это люблю поколение.
Жестокое это каление.
Светлое это горение.
Сколько по свету кружили
Вплоть до победы - служили.
После победы - служили.
Лучших стихов не сложили.
Вот и живу теперь - поздний.
Лист раскрывается - поздний.
Свет разгорается - поздний.
Снег осыпается - поздний.
Лист мой по ветру не вьется -
крепкий, уже не сорвется.
Свет мой спокойно струится -
ветра уже не боится.
Снег мой растет, нарастает -
поздний, уже не растает.

[CrAzy Rabbit]

Я не любил её, мне просто было в кайф,
Когда она сопела мирно рядом,
Читала фэнтези и слушала свой Чайф
И провожала по утрам влюблённым взгядом.
Я не любил её, мне было хорошо —
Ни одиночества с ней не было, ни скуки.
Мне было по фигу их сколько там ещё,
Но мне не нравились на ней чужие руки.
Я не любил её, но помнил всё о ней:
Любимые цветы и тон помады,
Всех тараканов в голове и всех друзей.
Зачем-то мне всё это было надо.
Я не любил её и никогда не врал,
Я тормозил её - малыш, всё несерьёзно.
Рассказывал, когда и с кем я спал,
Но сам боялся на щеках увидеть слёзы.
Я не любил её, меня манила страсть,
Когда шептала: «Хочешь, рядом буду?»
Да, я боялся сдаться и пропасть,
Когда скользили ниже её губы.
Я не любил её, но слушал её пульс,
Пытался отогреть её ладони.
Когда она теряла верный курс,
Я возвращал её настойчивым: «Родная…»
Я не любил её, мне нравился в ней шарм,
Улыбка и тату на пояснице.
В попытках отыскать, где мой журавль,
Я называл её «моя синица».

Я не любил её???

[Бубука]

Ю. Левитанский
Мое поколение
.

Вам тоже нравится Левитанский?
Но насколько я мог догадаться, то вы гораздо более молодого поколения.

[vitamina]

Борис Пастернак
«Давай ронять слова»

Мой друг, ты спросишь, кто велит,
Чтоб жглась юродивого речь?

Давай ронять слова,
Как сад - янтарь и цедру,
Рассеянно и щедро,
Едва, едва, едва.

Не надо толковать,
Зачем так церемонно
Мареной и лимоном
Обрызнута листва.

Кто иглы заслезил
И хлынул через жерди
На ноты, к этажерке
Сквозь шлюзы жалюзи.

Кто коврик за дверьми
Рябиной иссурьмил,
Рядном сквозных, красивых
Трепещущих курсивов.

Ты спросишь, кто велит,
Чтоб август был велик,
Кому ничто не мелко,
Кто погружен в отделку

Кленового листа
И с дней Экклезиаста
Не покидал поста
За теской алебастра?

Ты спросишь, кто велит,
Чтоб губы астр и далий
Сентябрьские страдали?
Чтоб мелкий лист ракит
С седых кариатид
Слетал на сырость плит
Осенних госпиталей?

Ты спросишь, кто велит?
- Всесильный бог деталей,
Всесильный бог любви,
Ягайлов и Ядвиг.

Не знаю, решена ль
Загадка зги загробной,
Но жизнь, как тишина
Осенняя,- подробна.

[gandromur]

Б. Пастернак

Я дал разъехаться домашним,
Все близкие давно в разброде,
И одиночеством всегдашним
Полно всё в сердце и природе.

И вот я здесь с тобой в сторожке.
В лесу безлюдно и пустынно.
Как в песне, стежки и дорожки
Позаросли наполовину.

Теперь на нас одних с печалью
Глядят бревенчатые стены.
Мы брать преград не обещали,
Мы будем гибнуть откровенно.

Мы сядем в час и встанем в третьем,
Я с книгою, ты с вышиваньем,
И на рассвете не заметим,
Как целоваться перестанем.

Еще пышней и бесшабашней
Шумите, осыпайтесь, листья,
И чашу горечи вчерашней
Сегодняшней тоской превысьте.

Привязанность, влеченье, прелесть!
Рассеемся в сентябрьском шуме!
Заройся вся в осенний шелест!
Замри или ополоумей!

Ты так же сбрасываешь платье,
Как роща сбрасывает листья,
Когда ты падаешь в объятье
В халате с шелковою кистью.

Ты - благо гибельного шага,
Когда житье тошней недуга,
А корень красоты - отвага,
И это тянет нас друг к другу.

[gandromur]

Шаркунова Анна

Влюбляются не в лица, не в
фигуры
И дело, как ни странно, не в
ногах.
Влюбляются в тончайшие
натуры
И трещинки на розовых губах.
Влюбляются в шероховатость
кожи,
В изгибы плеч и лёгкий холод
рук,
В глаза, что на другие не
похожи,
И в пулемётно-быстый сердца
стук.
Влюбляются во взмах ресниц
недлинных
И родинки на худеньких
плечах,
В созвездие веснушек чьих-то
дивных
И ямочки на бархатных щеках.
Влюбляются не в лица, не в
фигуры -
Они всего лишь маски, миражи.
Влюбляются на долго лишь в
натуры,
Влюбляются в мелодии души.

[gandromur]

Иван Бунин

О счастье мы всегда лишь вспоминаем.
А счастье всюду. Может быть, оно —
Вот этот сад осенний за сараем
И чистый воздух, льющийся в окно.

В бездонном небе легким белым краем
Встает, сияет облако. Давно
Слежу за ним... Мы мало видим, знаем,
А счастье только знающим дано.

Окно открыто. Пискнула и села
На подоконник птичка. И от книг
Усталый взгляд я отвожу на миг.

День вечереет, небо опустело.
Гул молотилки слышен на гумне...
Я вижу, слышу, счастлив. Все во мне.

[gandromur]

засвети же свечу
на краю темноты.
я увидеть хочу
то, что чувствуешь ты.

иосиф бродский, в темноте у окна
1961

[тушемля]

леонид губанов

Погибну ли юнцом
Иль фатом на фанты?
Юсуповым кольцом
На Гришкины следы...
Не верю ни жене,
Ни мачехе ,ни другу-
В чахоточной стране,
Где казни пахнут Югом,
Где были номера,
И Англии,и ангела,
Тень моего крыла
То грабила,то лапала.
Сходились на погост
И в день рожденья сыщика
Мы поднимали тост
За лучшего могильщика!
И шебуршила знать
Когда нас запрещали-
В такие годы брать-
Мороз по обещанью.
Стеклянная пора,
Где глух топор и сторож,
Где в белый лоб дыра,
Где двух дорог не стоишь.
Где узнают карниз,
По луже с кровью медленной
Полуслепых кулис-
Там скрылся всадник медный.
И щами не щемит
Во рту народовольца-
И брезжит динамит,
И револьвер готовится!
Горбатою Москвой-
Россия зубы светит.
Печорин горячо
Напишет стого света.
Ворую чью то грусть-
Встречаю чью то лесть,
Белеющая Русь,
Я твой порожний рейс!
Как снятие с креста,
Судьба твоя печальная,
Храни меня судьба,
Счастливая,случайная!

[тушемля]

Леонид Губанов.

Моя свеча,ну как тебе горится?
Вязанье пса на исповедь костей.
Пусть кровь покажет,где твоя граница,
Пусть кровь покажет,где твоя постель.

Моя свеча,ну как тебе пылается?
Не слёзы это-вишни карие...
И я словоохотлив,как терасса,
В цветные стёкла жду цветные камни.

В саду прохладно,как в библиотеке,
В библиотеке тихо,как в саду.
И кодеин расплачется в аптеке,
Как Троцкий в восемнадцатом году!

[ПРЯНИК1]

На окне цветочки,
В комнате уют,
У барака бочка,
Рядом водку пьют,
У соседей дочку
В это время бьют.

Устроилась Дора
Работать в контору,
Понравилась вскоре
Она ревизору.
Любви ревизор
Не добился от Доры –
Уволил он вскоре
Ее из конторы.

Юлин муж после попойки
Спит в одних трусах на койке,
А сосед сидит на стуле –
Неспроста пришел он к Юле.

[Makropulos]

Фомин спит. Венера моется и поет.

Люблю, люблю я мальчиков,
имеющих одиннадцать пальчиков
и не желаю умирать.
А потому я начинаю скотскую жизнь.
Буду мычать

Богиня Венера мычит
А Бог на небе молчит
Не слышит ея мычанья
И всюду стоит молчанье.

А. И. Введенский. /Кругом возможно Бог/

[Polina2013]

1825 год
Н. Добронравов

Не увидеть нам счастья ближнего,
Вносят чёрные свечи в зал.
Бал повешенных, бал униженных,
Государевой милости бал…

Не стихи свои, не пророчества —
Мы свободу в душе спасём.
Православные тайным обществом
Осенили себя, как крестом.

Не поверили слову дерзкому —
Повернули полки назад,
И по Нерчинску, как по Невскому,
Колокольцы звенят, звенят…

Со свободою мы обвенчаны,
Знали верность, измену, злость,
Только ангелам — русским женщинам —
Нас понять и простить довелось…

Я только боль тебе принёс,
Твоя судьба — мой тяжкий грех.
От этих слёз, озябших слёз
Родится снег, сибирский снег.

Прости меня за этот снег,
Прости за боль душевных ран,
За горький век, жестокий век,
За то, что он достался нам.

Свидетель Бог, как я люблю.
Увы, немыслим наш побег.
На честь мою, на жизнь твою
Ложится снег, ложится снег.

Над немотой замёрзших рек
Гудит седых снегов хорал.
Холодный век, жестокий век.
Последний бал, прощальный бал.

Наш тяжкий крест — наш долгий путь.
Заря при нас не занялась.
Когда-нибудь, когда-нибудь,
Когда-нибудь вспомянут нас!..

[Юпитер]

Федор Тютчев
«14 декабря 1825»

Вас развратило Самовластье,
И меч его вас поразил, —
И в неподкупном беспристрастье
Сей приговор Закон скрепил.
Народ, чуждаясь вероломства,
Поносит ваши имена —
И ваша память для потомства,
Как труп в земле, схоронена.

О жертвы мысли безрассудной,
Вы уповали, может быть,
Что станет вашей крови скудной,
Чтоб вечный полюс растопить!
Едва, дымясь, она сверкнула
На вековой громаде льдов,
Зима железная дохнула —
И не осталось и следов.

[Polina2013]

Пушкин
К Чаадаеву

Любви, надежды, тихой славы
Недолго нежил нас обман,
Исчезли юные забавы,
Как сон, как утренний туман;
Но в нас горит еще желанье,
Под гнетом власти роковой
Нетерпеливою душой
Отчизны внемлем призыванье.
Мы ждем с томленьем упованья
Минуты вольности святой,
Как ждет любовник молодой
Минуту верного свиданья.
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!

[Юпитер]

Мне тошно здесь, как на чужбине.
Когда я сброшу жизнь мою?
Кто даст криле мне голубине,
Да полечу и почию.
Весь мир как смрадная могила!
Душа из тела рвется вон.
Творец! Ты мне прибежище и сила,
Вонми мой вопль, услышь мой стон.
Приникни на мое моленье,
Вонми смирению души,
Пошли друзьям моим спасенье,
А мне даруй грехов прощенье
И дух от тела разреши....

К. Рылеев – князю E. П. Оболенскому
Писано в каземате Петропавловской крепости между январем и маем 1826

[Polina2013]

Кюхельбекер
«Участь русских поэтов»:
Горька судьба поэтов всех племен;
Тяжеле всех судьба казнит Россию;
Для славы и Рылеев был рожден;
Но юноша в свободу был влюблен…
Стянула петля дерзостную выю.
Не он один; другие вслед ему,
Прекрасной обольщенные мечтою,-
Пожалися годиной роковою…
Бог дал огонь их сердцу, свет уму,
Да! чувства в них восторженны и пылки:
Что ж? их бросают в черную тюрьму,
Морят морозом безнадежной ссылки…
Или болезнь наводит ночь и мглу
На очи прозорливцев вдохновенных;
Или рука любезников презренных
Шлет пулю их священному челу;
Или же бунт поднимет чернь глухую,
И чернь того на части разорвет,
Чей блещущий перунами полет
Сияньем облил бы страну родную.
1845

[Dianka]

Уматурман "Проститься"

По минутам осыпается
Ожидание невозможного,
Ранним утром просыпается
От движенья неосторожного.
Как молчание ледяной зимы
Нас закутало неизвестностью,
Здесь так долго друг друга искали мы
И, конечно, пропали без вести.

Проститься нету сил, закрываю,
Я глаза закрываю,
Сквозь туман уплывая
По аллеям столицы.
Проститься, за потерей потеря.
И года полетели,
За дождями метели,
Перелётные птицы.

Только ночью не могу уснуть,
Странный холод в сердце прячется,
Что случилось - скажите мне кто - нибудь,
Только осень в окно мне расплачется.
В подоконник мой бьются горошины
Тишину разбивая веселием,
Умирали давно по-немножку мы
И, наверное, было спасением.

Проститься нету сил, закрываю,
Я глаза закрываю,
Сквозь туман уплывая
По аллеям столицы.
Проститься, за потерей потеря.
И года полетели,
За дождями метели,
Перелётные птицы.

Время смотрит спокойно, с презрением,
Вы меня уже верно не вспомните.
Опоздавшее ходит прозрение
По моей гладковыбритой комнате.
Недосказано и недослушано
Сердце бьётся другими вершинами,
Значит, всё безнадёжно разрушено,
Ну, зачем же, зачем поспешили мы?

Проститься нету сил, закрываю,
Я глаза закрываю,
Сквозь туман уплывая
По аллеям столицы.
Проститься, за потерей потеря.
И года полетели,
За дождями метели,
Перелётные птицы.

[gandromur]

Нам радостны Зори и Пламя Свечи,
Язвит нас железо, одежд чернота,
И в памяти нашей лишь Радуг цвета.

В кручине по Крыльям, пригожих лицом
Мы «Соколом Ясным» и «Павой» зовем.

Узнайте же ныне: на кровле Конек
Есть Знак Молчаливый, что Путь Наш Далек
Изба — колесница, колеса — углы,
Слетят Серафимы из облачной мглы,
И Русь избяная — несметный обоз! —
Вспарит на Распутье взывающих гроз...

Сметутся народы, иссякнут моря,
Но будет шелками расшита Заря, —
То Девушки наши, в поминок Векам,
Расстелют Просторы по Райским лугам...

Николай Алексеевич Клюев
расстрелян в 1937 году

[Makropulos]

Воззри в леса на Бегемота,
Что мною сотворен с тобой;
Колючей терн его охота
Безвредно попирать ногой.
Как верьви сплетены в нем жилы.
Отведай ты своей с ним силы!
В нем ребра как литая медь;
Кто может рог его сотреть?

М. В. Ломоносов

[kirgiz]

Попался на глаза стих, хочу поделиться, стих не мой, автор мне не известен.
Стих с http://www.drive2.ru/communities/Audi80 ... og/876150/

Гаражная романтика…

Внутри гаража, там, где пахнет автолом,
Стоит без колес мой авто невеселый.
В него не садятся, не хлопают дверцей,
Под пыльным капотом старое сердце.

А ночью он видит во сне магистрали,
Штурмует вершины, участвует в ралли,
Но фары откроет и некуда деться –
Гараж на запоре и старое сердце.

Открыл как-то утром гаражные ставни
И вижу исписанный почерком странным,
Похожим на путь тормозной по дороге,
Листочек бумаги с укором нестрогим:

«Надень мне колеса, смени старый клапан,
Промой мое сердце от гари и шлака,
Залей в мои жилы бензиновой крови,
Протри мне глаза и подфарников брови!

Ведь ты не забыл, как мы мчались сквозь вьюгу,
Как ты поражал моей прытью подругу,
Как после, сиденья в салоне разложив,
Ты с нею… Неловко и вспомнить, о, Боже!

Так смажь мне суставы трансмиссий и тяг
И подари мне какой-то пустяк:
Рывок напоследок из тьмы и застоя
И смерть от любви, а не тлен от покоя».

Я выполнил просьбу старинного друга,
И он побежал, приседая упруго,
Но вдруг по неясной какой-то причине
С петли серпантина сорвалась машина.

Я в ужасе вскрикнул, готовясь разбиться,
Но авто парил над горами как птица,
И в небо летело высокое скерцо
Его обновленного старого сердца.

[Makropulos]

Слон и Соловей (С. Курехин)

Смотри, смертельный бой идет
Изящно и легко
И там, где жил Амурокупидон
Сейчас лежит бревно

Но чаек крик стоит в ушах
И слон ебётся зря
Я стану мягче, ближе и теплей,
Чем трель соловья

Смотри, среди густых ветвей
Еврей глядит в окно
Могучий слон, красавец Берендей
Опять ебёт стекло

Но чаек крик стоит в ушах
И слон ебётся зря
Я стану мягче, ближе и теплей,
Чем трели соловья

[fem]

О красавица Сайма, ты лодку мою колыхала,
Колыхала мой челн, челн подвижный, игривый и острый,
В водном плеске душа колыбельную негу слыхала,
И поодаль стояли пустынные скалы, как сестры.
Отовсюду звучала старинная песнь — Калевала:
Песнь железа и камня о скорбном порыве титана.
И песчаная отмель — добыча вечернего вала,
Как невеста, белела на пурпуре водного стана.
Как от пьяного солнца бесшумные падали стрелы
И на дно опускались и тихое дно зажигали,
Как с небесного древа клонилось, как плод перезрелый,
Слишком яркое солнце, и первые звезды мигали;
Я причалил и вышел на берег седой и кудрявый;
Я не знаю, как долго, не знаю, кому я молился...
Неоглядная Сайма струилась потоками лавы,
Белый пар над водой тихонько вставал и клубился.

О. Мандельштам.

[vitamina]

Сола Монова
Он холодный, он такой холодный -
На его ресницах снег не тает.
У природы нет плохой погоды,
Но его природа непростая.

То ли я ему совсем чужая,
То ли отключили батареи -
Я с ним постоянно простужаюсь
И потом недели две болею.

Людям очень нужно с кем-то греться…
Все уже себе понаходили.
Только у него другое сердце -
Маленькое сердце-холодильник.

Холодильник - славное местечко,
Чтоб хранить любовь, надежду, веру,
Но, когда его подносишь к печке,
Сильно уменьшается в размерах.

Я и он по-разному ранимы.
Близость не подходит для далёких -
И когда он всё-таки обнимет,
Я умру от воспаленья легких.

Сола Монова

[gandromur]

Б. Пастернак

Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проеме
Не задернутых гардин.

Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк моховой,
Только крыши, снег, и, кроме
Крыш и снега, никого.

И опять зачертит иней,
И опять завертит мной
Прошлогоднее унынье
И дела зимы иной.

И опять кольнут доныне
Не отпущенной виной,
И окно по крестовине
Сдавит голод дровяной.

Но нежданно по портьере
Пробежит сомненья дрожь,-
Тишину шагами меря.
Ты, как будущность, войдешь.

Ты появишься из двери
В чем-то белом, без причуд,
В чем-то, впрямь из тех материй,
Из которых хлопья шьют.

Стихи о любви и про любовь

[vitamina]

Юрий Левитанский

Отмечая времени быстрый ход,
моя тень удлиняется, что ни год
что ни год удлиняется, что ни день,
все длиннее становится моя тень.

Вот уже осторожно легла рука
на какие-то пастбища и луга.

Вот уже я легонько плечом задел
за какой-то горный водораздел.

Вот уже легла моя голова
на какие-то теплые острова.

А она все движется, моя тень,
все длиннее становится, что ни день,

а однажды, вдруг, на исходе дня
и совсем отделяется от меня.

И когда я уйду от вас в некий день,
в некий день уйду от вас, в некий год, -

здесь останется легкая моя тень,
тень моих надежд и моих невзгод,

полоса, бегущая за кормой,
очертанье, контур неясный мой...

Словом, так ли, этак ли - в некий час
моя тень останется среди вас,

среди вас, кто знал меня и любил,
с кем я песни пел, с кем я водку пил,

с кем я щи хлебал и дрова рубил,
среди вас, которых и я любил.

Будет тень моя тихо у вас гостить,
и неслышно в ваши дома стучать,

и за вашим скорбным столом грустить,
и на вашем шумном пиру молчать.

Лишь когда последний из вас уйдет,
навсегда окончив свой путь земной,

моя тень померкнет, на нет сойдет,
и пойдет за мной, и пойдет за мной,

чтобы там исчезнуть среди корней,
чтоб растаять дымкою голубой, -

ибо мир предметов и мир теней
все же прочно связаны меж собой.

Так живите долго, мои друзья.
Исполать вам, милые. В добрый час.

И да будет тень моя среди вас.
И да будет жизнь моя среди вас.

[Makropulos]

Рука на плече. Печать на крыле.
В казарме проблем - банный день. Промокла тетрадь.
Я знаю, зачем иду по земле -
Мне будет легко улетать.

Без трех минут бал восковых фигур. Без четверти смерть.
С семи драных шкур хоть шерсти клок.
Но как хочется жить -- не меньше, чем спеть.
Свяжи мою нить в узелок.

Холодный апрель. Горячие сны.
И вирусы новых нот в крови.
И каждая цель ближайшей войны
Смеется и ждет любви.

Наш лечащий врач согреет солнечный шприц.
И иглы лучей опять найдут нашу кровь.
Не надо, не плачь. Сиди и смотри,
Как горлом идет любовь.

Лови ее ртом -- стаканы тесны.
Торпедный аккорд до дна!
Рекламный плакат последней весны
Качает квадрат окна.

Эй, дырявый висок, слепая орда,
Пойми, никогда не поздно снимать броню.
Целуя кусок трофейного льда,
Я молча иду к огню.

Мы - выродки крыс. Мы - пасынки птиц.
И каждый на треть до сих пор патрон.
Лежи и смотри, как ядерный принц
Несет свою плеть на трон.

Не плачь, не жалей. Кого нам жалеть?
Ведь ты, как и я, сирота.
Ну, что ты, смелей! Нам нужно лететь!
А ну от винта! Все от винта!


/Александр Башлачёв/

[Makropulos]

От большого yма лишь сyма, да тюpьма.
От лихой головы лишь канавы и pвы.
От кpасивой дyши только стpyпья и вши.
От вселенской любви только моpды в кpови.

В пpостыне на ветpy, по pосе поyтpy.
От бесплодных идей до бесплотных гостей,
От накpытых столов до пpобитых голов,
От закpытых двеpей до заpытых звеpей.

Паpаллельно пyти чеpный спyтник летит.
Он yтешит, спасет, он нам покой пpинесет.
Под шеpшавым кpылом ночь за кpyглым столом.
Кpасно-белый плакат — "Эх, заводи самокат!"

Собиpайся, наpод, на бессмысленный сход,
Hа всемиpный совет — как обставить нам наш бpед?
Вклинить волю свою в [извините] кpаю,
Посидеть, помолчать да по столy постyчать.

Ведь от большого yма лишь сyма да тюpьма,
От лихой головы лишь канавы и pвы...

/Янка Дягилева/

[gandromur]

Б. Пастернак


СОН

Мне снилась осень в полусвете стекол,
Друзья и ты в их шутовской гурьбе,
И, как с небес добывший крови сокол,
Спускалось сердце на руку к тебе.

Но время шло, и старилось, и глохло,
И, поволокой рамы серебря,
Заря из сада обдавала стекла
Кровавыми слезами сентября.

Но время шло и старилось. И рыхлый,
Как лед, трещал и таял кресел шелк.
Вдруг, громкая, запнулась ты и стихла,
И сон, как отзвук колокола, смолк.

Я пробудился. Был, как осень, темен
Рассвет, и ветер, удаляясь, нес,
Как за возом бегущий дождь соломин,
Гряду бегущих по небу берез.